За три года российские эмигранты, осевшие в Тбилиси, открыли бары, кафе, лектории, коворкинги, арт-пространства, художественные студии, мастерские, книжные магазины. Во многих проводятся концерты, поэтические чтения, слэмы, перформансы, спектакли. Еще есть квартирники и фестивали. А есть явление, стоящее совершенно отдельно – "Жучкин Фест". Так молодые люди из России, борясь с депрессией, безденежьем и неустроенностью, создают вокруг себя пространство, в котором тепло и им самим, и всем, кто попадает в эту орбиту.
Текст: "Окно"
Жучкин дом
Большой дом на горе, полный людей – в основном, молодых. Во дворе на ветвях красные ленты и фигурки оригами, на столах чай, блины, пироги, кто-то нанизывает на веревку бусы из сушеных апельсинов, кто-то печет на кухне блины. Это и есть Жучкин дом. Как спустишься в сад – навстречу бежит Жучка, огромная, рыжая – и норовит обниматься.
Жучка
– Я попал сюда в августе 2023, пошел как-то на спортивную площадку, за мной увязалась собака, – вспоминает Саша, один из основателей Жучкина Феста. – Мы думали, покормим ее, и она уйдёт, но она уходить отказалось и растопила наше сердце: мы на собрании решили ее оставить. Назвали Жучкой – она же дворовая собака и невероятно добрая, как из сказки. Дом стал Жучкиным. И нашу страницу в инстаграме назвали Zhuchkin fest.
Саша из тех, кто в сентябре 2022 года пересек Верхний Ларс на арендованном велосипеде.
– Я поначалу совсем не понимал, как работать и жить в другой стране. Я вообще из Москвы, последние годы жил в Петербурге, полгода работал в московском метро. Я урбанист, мы изучали проекты будущих станций. Когда началась мобилизация, начальник отделения сказал – езжай, работай удаленно.
Саша у новогоднего стола в Жучкином доме
Но в декабре пришли списки на увольнение, и Саша остался без работы.
– Я не понимал, как жить, и до сих пор не очень понимаю, – признается он. – Деньги кончились, я пошёл на стройку и чего только не делал – как-то научился выживать, хотя качество жизни сильно упало. Перебиваюсь подработками, строительными, подсобными, вожу экскурсии по парадным в районе Сололаки.
Саша делил съемные комнаты с такими же нищими парнями, как он сам, и однажды кто-то позвал его жить в частный двухэтажный дом на горе, с четырьмя спальнями, большой гостиной и двором.
– Постепенно люди менялись, приехали Василий и Настя, потом Даниил и Павел – собрался довольно творческий состав.
Ребята учредили домашние киносеансы по четвергам, один выпал на масленичную неделю, решили угостить гостей блинами, и возникла мысль – устроить в воскресенье полноценную Масленицу.
В нарядном саду снуют гости. К стене прислонен огромный деревянный каркас, купленный вчера на рынке, на земле горы веток – пришедшие сразу подключаются к сооружению Масленицы – подвязывают ветки к каркасу. Старую одежду, которую не жалко сжечь, отдают Насте, главному декоратору, она недаром определяет себя как "художник – могу все": сшила смешную голову, похожую на большой розовый башмак, и теперь со вкусом наряжает "даму".
Чучело Масленицы
Длинная процессия торжественно отправляется на "холмы" – так здесь называют Арсенальную гору, там будут сжигать чучело. Сначала все завороженно смотрят на огонь, потом Вася буквально вручную "сбивает" хоровод – "давайте, давайте, если стоять, весело не будет!"
Вася – из первых обитателей Жучкина дома, в 2022 хотел переехать в Киев, но не срослось, и осенью он оказался на Верхнем Ларсе. Грузию полюбил сразу. По профессии продюсер, удалённо работал в международной компании, но вскоре попал под сокращение.
Масленица загорелась
– Я продолжал работать самостоятельно, но старые клиенты возвращались всё реже, денег предлагали все меньше. Иногда всплывали разные проекты, но был очень долгий асоциальный период, аскеза. Я её не выбирал, но, чтобы не обременять окружающих, пришлось отказаться от своих желаний. Куда-то пойти, с кем-то встретиться – если я не могу себе это позволить, то я этого не делаю. Какие-то покупки тоже можно отменить.
Кстати, именно Вася познакомил Сашу с Нини. Нини – грузинка и красавица, по образованию психолог, работает моделью и актрисой. Вася нанимал ее для рекламы в одном проекте, сделать съемку попросил Сашу, с тех пор Саша и Нини – пара.
Саша и Нини
– Я пришла в Жучкин дом и первый праздник получился такой яркий! Я вообще не понимала, что это, думала, будет вечеринка на 10 человек. Прихожу – а в доме человек 40, все пришли с холмов и устроили афтепати. И все так красиво украшено, и все так вкусно!
Хороший папа
Петербуржец Павел тоже успел немного пожить в Жучкином доме. Зимой 2022 года у него родилась младшая дочка, а он решил слетать в Грузию с пятилетним сыном.
Павел
– Прилетели мы с сыночком 24-ого февраля в 6 утра. Пришёл я в кафешку, открыл ноутбук и понял, что моя жизнь изменилась. Мне выживать было легче, я уже с работой приехал. Я художник – тоже всё могу, как Настя, делаю сайты. У меня два неоконченных высших, я учился в Москве, в Бауманке, потом в школе Родченко – фотография и мультимедиа.
В Грузии у Паши случился кризис идентичности, и он тоже не понимал, как теперь жить.
– Начались глубокие внутренние процессы, поиски новых смыслов. И еще мы расстались супругой, остро встали вопросы устройства детей. То есть, окей, у меня есть работа, но мне нужно кормить четырех человек.
Все говорят, что Паша хороший папа. Когда он появился на Масленице – высокий блондин в спутанных дредах, на одной руке девчушка, за другую держится мальчик, сразу видно было, какие классные у них отношения.
Паша с детьми
– Лишь бы закон не приняли, по которому нас могут депортировать, – говорит Паша. – Главное, чтобы дети были счастливы. Последние полгода я с ними живу и ещё даю деньги на жизнь бывшей супруге. Был острый момент – в Батуми нас выгнали из квартиры, пришлось ютиться у друзей в Чугурети, вчетвером в одной комнате, там три собаки, которые очень боялись детей. Дочка собак не боялась, а сынок боялся, и даже в туалет сходить – мероприятие было на полчаса, чтобы всех развести.
Масленица - все прыгают через костер
На Масленицу Пашу позвала подруга, и хотя "диковато было переться в такую даль к незнакомым людям", но у него был выходной, он взял детей и поехал.
– Я пришел и в какую-то отдельную радость попал. Открыл эту синюю калиточку и сразу понял: тут что-то особенное происходит. Когда заходишь в Жучкин дом, сначала открывается вид на двор, и как только я увидел всех этих людей, все эти декорации, я понял, что это оно, мы на празднике. У меня дочь обожает собак, она сразу напала на Жучку, стала чуть ли не верхом на ней кататься. А когда мы на холмы пошли, там я просто готов был рыдать от счастья, для меня праздник на просторе – лучше не придумаешь. Мы не смогли остаться на вечер, но было ощущение, что свершилось что-то сильное и красивое.
Акт высокого искусства
Украшения – в большой степени заслуга Насти, которая тоже одно время жила в Жучкином доме. Она из Петербургской театральной среды, занималась танцами Буто.
– Я перформер, артист Физического театра, а сейчас разными вещами приходится заниматься. Мы работаем вместе с Даней на представлениях, он музыку играет, поёт, а я к этому добавляю танец Буто, либо небольшую кукольную зарисовку.
Кто видел, как на Масленице Настя прыгает через костер, тот не забудет: прыгали многие, но ее прыжок – акт высокого искусства.
Настин прыжок
Потом, как полагается была Пасха с горкой, по которой катали крашеные яйца, и другими затеями, к которым Настя тоже приложила руку. Как и к "Гуканню весны", устроенному беларускими друзьями Жучкина дома.
В саду снова алеют Настины ленточки – фирменный стиль, на белых ажурных салфетках подсвечники и вазы – бутылки, покрашенные красной краской. Кто-то приделывает к длинному шесту велосипедное колесо без шины, Настя нарезает длинные ленты, их надо привязать к колесу.
На кухне пекутся "жаворонки", гостиная полна, дети блаженно ползают по полу и по развалившейся Жучке. Воля, девушка из Минска, затеявшая праздник, показывает на экране историю праздника. "А сегодня в Беларуси все красно-белое под запретом, – возмущается она. – Мы с мамой на улице говорим по-белорусски, милиционер останавливается – переходим на русский, а что делать?"
Гукканне весны. Вокруг скатерти
Снова из синей калитки выходит процессия – колесо с лентами качается в небесах. Первая остановка на холмах: все берутся за края скатерти, подбрасывают печеных "жаворонков". Что упало, достается Жучке. Потом настает очередь колеса. "Девчонки, хватаемся за ленты, бежим вокруг, кому достанется лента, та выйдет замуж!" – зазывает Воля. "Ой, не хочу замуж!" – отпрыгивает какая-то девушка. Колесо крутится, ленты алеют.
Вторая остановка – костер и мастер-класс: Воля со своим парнем притащили колонки и обучают всех беларуским танцам. Все учатся с таким энтузиазмом, будто от их успехов зависит что-то очень важное. Как знать, может, так и есть: грузинская гора приютила всех, и русских, и беларусов, всем позволяет не забыть и не потерять себя.
Гуканне весны. Вокруг колеса
– Мы сегодня гуляли на холмах, где тогда украшали куст, и нашли прошлогоднюю беларускую птичку, уже полинявшую, – улыбается Настя.
Выживать ей непросто – в какие-то проекты зовут друзья, что-то находит сама. Недавно делала с подругой костюмы и маски для клипа в танцевальном проекте.
– Все время начеку, хватаешься за все, есть общий чат, кто-то написал – нужен срочно графический дизайнер – бегу домой, за 2 часа нужно сделать. Все мы тут, как зверьки, держим нос по ветру.
Праздник Пасхи в руинах - первые посетители проходят через "холл", где устроены выставки художников
"Не зря я клал бетон"
Настин партнер по музыкальным выступлениям Даниил – из Москвы. У него три незаконченных высших – два года изучал теологию, потом переключился на графический дизайн и искусствоведение. 6 лет работал в детской сфере.
Настя
– Это и частные школы, и детские сады, я проводил мастер-классы, квесты, тематические прогулки, был то вожатым в лагере, то бэбиситтером. Были небольшие художественные проекты – роспись стен, декорации для телепередач, ремонт, покраска. И баристой работал – очень разная у меня история.
В Грузии Даня тоже работал в детской сфере – и учителем, и воспитателем в эмигрантских школах и садиках, и бэбиситтером, и мастер-классы проводил в семейных центрах.
– Я здесь сильно прокачался, учителей заменял в средней школе, серьезно готовился к предметам. Разные креативные уроки проводил, однажды принес на урок плеер с кассетой – кому скучно, можете послушать. Это сработало – один подросток послушал 5 минут и вернулся к лекции.
Но не всегда работа была интеллектуальной.
– В Грузии я первый раз в жизни травил тараканов в квартирах, первый раз залил бетон. Мы с товарищем из Петербурга готовились по ютубу, очень педантично и осторожно подошли к процессу, приготовили разные образцы, но, к сожалению, не было оборудования, мы изготовили самодельные носилки, а для трамбовки песка использовали бобину – это такая кастрюля здоровая, литров на 50, с двумя мешками песка, мы по счету приседали и трамбовали песок в подвале дома.
По словам Дани, хозяин остался доволен, а вот товарищ вернулся в Петербург, не выдержал жизни в эмиграции.
– Очень известный фотограф из Берлина делал для фотовыставки репортажные съемки, искал русских эмигрантов, его направили к нам в подвал, и он сказал – ваши фотографии будет висеть в Берлине. Я не стал их искать, но было приятно – не зря я клал бетон.
Гуккане весны на Арсенальной горе
Сейчас у Дани постоянной работы нет. Стабильность длилась семь месяцев, когда он работал одновременно оператором, звукорежиссёром, световиком и администратором в подкаст-студии и буквально считал золотые дни.
– Я снимал подкасты и очень прокачал мозг в плане инфобизнеса и не только, но там экономия резкая наступила и сокращение команды. Сейчас я усиленно изучаю монтаж видео, уже небольшое портфолио собирается. Моя цель – научиться что-то хорошо делать удалённо.
Суровое выживание
Нау приехала в Тбилиси из Петербурга.
Нау
– В Грузии проще адаптироваться, там куча знакомых, комьюнити эмигрантов, движуха, много возможностей для творческой реализации.
Нау – физик, четыре года работала научным сотрудником в лаборатории, в 2023 году возвращалась ненадолго в Россию, защитила кандидатскую диссертацию. В Тбилиси она наукой не занимается.
– Попытки найти вменяемую работу в Тбилиси – это экзотический опыт, здешней зарплаты не хватит даже на аренду – пришлось искать удалённую работу в технической сфере. Но я выдержала всего полгода. Пару недель работала в керамической студии, где проходилось заниматься тяжёлым физическим трудом, мешки с глиной ворочать, глину месить, сверлить готовые изделия, работать с химикатами – каждый будний день часов по 5, а заплатили всего 300 лари (около 100 долларов. – "Окно"). Недавно в пространстве "Зазеркалье" пекла драники, там смены часов по 10, получаешь 70 лари, и можно драников поесть. У них еще бешеные гуси живут, иногда вылезают и начинают носиться по всей территории.
Нау и Жучка
С обитателями Жучкина дома Нау познакомилась случайно, хотя она подозревает, что не совсем. Несколько раз понемногу жила в коммуне.
– У нас есть шутка про нищенствующий орден – все, кто сюда попадает, обрекает себя на суровое выживание. Мы сдружились с Настей и Сашей, обсуждали втроем, что бы такое прикольное сделать – появилась идея Масленицы, а я еще в России увлекалась фольклором, языческими праздниками. Вот так год назад начались наши фестивали, неожиданно очень масштабные.
Настя и Нау обычно украшают пространство.
Одна из масок Нау
– Настя грандиозные вещи делает, – говорит Нау, – я тоже декором занимаюсь и координацией – анонсирую, приглашаю людей. У меня много своих произведений, маски, картины, керамика, они обычно хорошо вписываются. Мне нравится церковная грузинская эстетика, мы часто свечи используем – а еще ветки, травы, цветы.
Алексей – москвич, лет на 10 старше остальных, по образованию звукорежиссёр кино и телевидения, закончил петербургский КИТ, работал концертным звукорежиссером, музыкой занимается 20 лет. В Грузию приехал, как все, осенью 2022-ого.
Леша Петраков
– Первые два месяца жил на кухне у бывших коллег по клубу. Думал опять уйти в кино на постпродакшн, делал тестовые задания, но софта не хватило, чтобы грамотно выполнить. А деньги кончались, и я пошёл на стройку – отделочные работы в клубе “Зазеркалье”. Дом полуразрушенный, мы с нуля делали пространство для ивентов. Через два месяца я понял, что ничего отложить не могу. Хотелось уже съехать с кухни, там постоянно люди, я репетировать ходил на Кукийское кладбище.
Как-то раз Леша нашел объявление – требуются клинеры.
– Я подал заявку, назавтра пробная уборка, но я думал – забью на нее. Возвращаюсь с кладбища, и вдруг на дороге – новые резиновые перчатки. Это знак! Раз нашёл перчатки, надо попробовать.
И правда, 500 долларов накопились быстро, Леша снял квартиру, к нему приехала семья. В клининговой компании вкалывал всю неделю по 12 часов, теперь работает в двух кафе: с утра убрался, днём свободен. Случайные русские знакомые, “соседи на районе”, устроили его в прокат звука и света.
– Теперь с утра убираю в кофейнях, потом до ночи работаю на ивентах. Тяжеловато, поздно ложишься и рано встаёшь – в промежутках пытаюсь выспаться.
Леша с Костяном
Леша всюду появляется с 8-летним сыном Костей, Костяном, который иногда даже помогает ему играть на ивентах.
– Он лет с полутора интересовался музыкой, но я его не понуждал, чтобы не отбить желание. Здесь часто его не с кем оставить, нету бабушек и нянь. У жены с работой как-то так, она в поисках, я стараюсь ее не нагружать и беру сына с собой. Он все ходил на мои концерты, а потом я подумал, пусть тоже исполняет что-то свое. Иногда мы просто дурачимся, он идею задает, я ее подхватываю или наоборот. Например, трек про лари мы с ним вдвоем сочинили.
Леша в Жучкином доме не жил, они просто соседи – пошли гулять с семьёй на гору и встретились с Сашей, Нини и Жучкой, стали ходить на кинопоказы.
– Когда мы шли гулять, обязательно заходили к ним. Это всегда грело. Помогали им, на субботниках мусор убирали. Я всегда стараюсь досуг сыну организовать, мы с ним часто занимались делами Жучкина дома. А Zhuchkin fest, праздники – это то, к чему стремишься, готовишься, делаешь своими руками, что дает силы жить дальше. Это счастье.
Ликование
Смотришь на молодых людей, и кажется, нет никого легче в общении, дружелюбнее и светлее. Но под этой легкостью скрывается разное.
У Саши, например, с 16 лет биполярное расстройство, из-за травмы, полученной в автомобильной аварии.
– У меня циклы по 8-10 дней: гипомания и депрессия. Либо не могу встать, либо фонтанирую идеями, которые хочется реализовать поскорее – времени мало, до этой даты, а дальше все.
Новый год в Жучкином доме
В России у Саши была ремиссия, в Грузии он из нее вылетел, снова начались качели от депрессии к гипомании, с очень сильной амплитудой. Сказалось и неустройство, и безденежье, и потеря друга, который заболел раком и умер в тбилисской больнице. Похороны легли на друзей, стали тяжелейшим испытанием. Потерял Саша и свою “грузинскую маму” – пожилую женщину, о которой он вспоминает с большой теплотой.
– Она когда-то очень позаботилась обо мне – когда у меня кончились деньги, нашла мне работу на стройке, поэтому я смог здесь остаться. Они оба умерли с разницей в полтора месяца. Последние полгода было очень тяжело, любые стрессы усиливают болезнь. Сейчас, слава Богу, я нашёл свою терапию, пережив тяжелое весеннее обострение, пока живу без перепадов, вперед не загадываю.
Во время обострений Саша часто не может встать и поесть, благо есть Нини, а раньше, когда все жили коммуной, о нем заботились друзья.
Сейчас эта жизнь закончилась, но дух Жучкина дома только окреп. За год с небольшим провели столько чудесных праздников на холмах, а главное, все уже так сроднились, что и жить вместе необязательно, можно просто собираться, когда захочется.
Гукканне весны - Саша запускает колесо в овраг - а с ним все беды прошлого года (на обратном пути колесо достанут - ребята чтут экологию)
– Нини, а не трудно жить с таким человеком, как Саша, интересным, но, мягко говоря, непростым?
– Никому не советую. Это очень сложно. У моей мамы, художницы, похожая штука, только без биполярки, это проклятие художников. И в семье у меня все очень эмоционально, это грузинская черта – быстрые переходы настроений, сейчас могут целоваться, а через минуту драться, и это нормально. Да, у Саши бывают депрессии, но для меня это разные проявления его творческой личности, если к этому так не подходить, с ума сойдёшь.
Нини из обеспеченной семьи, а с Сашей у нее сплошная неустроенность: сначала был Жучкин дом, теперь знакомые пустили его пожить в доме без отопления и горячей воды.
Новогодние украшения в Жучкином доме
– Я, как принцесса, жила в детстве, мне все позволяли, я могла разрисовать и стены, и даже няню. А тут – спишь на балконе, дождь брызгает, Жучка повалялась в грязи, на тебя прыгает. Но атмосфера коммуны настолько уютная, домашняя, даже воздух прекрасен, все такие улыбчивые, понимающие. Даже спать на холодном вонючем полу было в кайф. И все было пропитано энергетикой этих ребят, таких добрых и хороших, и до сих пор этот дух вокруг нас витает.
Для Васи испытания тоже не прошли даром, в Грузии усилились проявления СДВГ – синдрома дефицита внимания и гиперактивности. Психотерапевт сказал, что, скорее всего, проблема была и раньше, но дома, как говорится, и стены помогали – семья, друзья, понятная жизнь, а когда этого не стало и добавились материальные лишения, состояние заметно ухудшилось.
Новогодние украшения в Жучкином доме
– Вот, например, у меня бизнес-план на полгода или год. Я вроде делаю всё активно, но когда половина должна быть готова, оглядываюсь – сделано всего 5%. Это неслабо ударяло по самовосприятию. Казалось бы, плотно работал – но куда делось время? И где деньги? И почему так получилось? Ответы классические: нужно системно работать, жить по графику – для эсдэвэгэшника это каторга. Я спросил психотерапевта, можно ли обойтись без насилия над собой, он сказал – СДВГ с детства с тобой, это неотъемлемая часть твоей личности, и когда ты борешься с ней, ты всегда будешь ощущать это как насилие, но, не попробовав, не узнаешь.
Вася очень любит мероприятия Жучкина дома, он от них заряжается.
– У нас формат for free для всех, мы все устраиваем вскладчину. Для меня это круче, чем сходить в бар, я больше удовольствия получаю – просто от того, сколько мы дарим друг другу общения. Я заметил, что, когда намечается праздник, очень круто выстраивать под него свой график. Подготовка к празднику – это период самых здоровых взаимоотношений с работой. Нужно успеть закончить дела, чтобы чувствовать себя легко и свободно.
Одна из площадок праздника пасхи в руинах
Настя тоже считает, что пожить коммуной полезно. Особенно классно стало с прошлой весны, когда начались праздники.
– Мы тогда в инстаграме описали это как ликование онлайн окружения, ритуального головокружения и вечной молодости. Термин “ликование” ввёл Аким Волынский, балетовед XIX века, это эмоция, где грусть смешивается с радостью, а люди снимают маски, обнажают свой лик. Мне кажется, я ощущала это через театральные практики – но там ты маску снимаешь и к себе возвращаешься. И внутри коммуны, и на фестивалях это самая ценная штука для меня, когда мы все попадаем в некое пространство уязвимости, обнажённости – это про что-то доброе, про доверие и искренность.
Войдите в радость
Для Насти важнее всего процесс подготовки, настройки самих себя и контактов с другими, а праздник – это уже вишенка на торте.
Настя украшает пространство
Последний по времени праздник, чье эхо еще витает над головами, – Пасха в руинах старого дома на Арсенальной горе. По словам Насти, Саша придумал и организовал его, в основном, один, все включились в последний момент, в итоге пришло человек 70, был стол – куличи, крашеные яйца, вино, “как будто большая семья собралась”.
Однажды Саша вел экскурсию по Арсенальной горе, остановился у развалин старого кирпичного дома и стал мечтать вслух – хорошо бы тут что-нибудь устроить.
Саша на Арсенальной горе
– У меня всегда была любовь к пространствам и к их изменениям, недаром я занимался урбанистикой, – говорит Саша. – Есть радикальная урбанистика: приходишь на заброшенную территорию и наполняешь ее другой жизнью. Арсенальная гора – удивительная, по московским меркам в центре города, но пустая, заброшенная, на ней можно творить. С точки зрения освоения пространства это одно из самых интересных мест. Тут в XIX веке были оружейные склады, их снесли, остались руины одного здания. Когда я говорил об этом на экскурсии, я видел скепсис в глазах, и мне хотелось его перебороть.
Подготовка праздника - Пасхи в руинах
Сначала Леша и другие волонтеры вынесли мусор и битый кирпич, потом Настя и Нау сделали граффити и развесили изображения пасхальных яиц и белых голубей, а также плакат с призывом "войти в радость". Саша чудесным образом нашел людей, одолживших свет и музыкальную аппаратуру, пришли диджеи и исполнители электронной музыки.
Пасха в руинах. Сцена
Даня тоже выступал – с вокалом и собственными текстами.
– Мне кажется, наши события глубже, чем праздники, их глубина – в простоте, открытости, альтруизме, благотворительности, ведь это все не за деньги. У меня никаких ожиданий, я не всегда загораюсь. Но когда ты включаешься, ты понимаешь, что это здорово. Все праздники сделаны меньшинством, народ просто идёт, потому что это открытая площадка для всех, всеобъемлющая, очень добрая, христианская, что ли.
Павел Пасху в руинах на горе считает настоящим чудом.
– Все начало складываться как бы само – кто-то убирает, кто-то стены разрисовывает, украшает пространство, а в итоге бах – толпа людей, накрытый стол, играет музыка, роскошный свет, прекрасные декорации. Вроде бы не Новый год, но как будто Новый год. И кульминация случилась, когда пошел дождь, и все растянули тент над пультом и музыкантами. Я пытался искать верёвку, а люди просто взялись за тент каждый со своего края, кто-то полез на стены и стал его натягивать. Никто ничем не управлял, все собрались вокруг музыки, все были вместе под дождем, и это было то самое. То есть оно опять произошло.
Кульминация Пасхи в руинах - музыканты играют под дождем, все собрались под тентом.
Вася считает, что праздник состоялся, если каждый не просто пришёл и посмотрел, а хоть немного сделал сам.
– Даже если это один бантик, привязанный к чучелу Масленицы. Это скрытая часть концепции: ты это событие запомнишь потому, что ты сам его часть. Даже если ты краешек тента подержал. И с Жучкиным домом так было. Хочешь вписаться, долго идешь в гору, устаешь, думаешь, нет, жить тут – спорная штука. Открываются двери, на тебя выскакивает Жучка, и всё резко меняется. Ты встречаешь людей, ты слышишь слово “правило” – что сюда вписываются те, кто разделяют твои ценности. Возникает ощущение места, куда всегда можно вернуться, где тебе всегда рады.
Пасха в руинах - свет не подкачал
Есть у комьюнити и грузинские друзья, Гио и Тика, они делят с ними не только радости, но и тяготы жизни. Интернациональный вектор очень важен для Нау, она считает, что в эмигрантской среде очень важно, чтобы каждый мог сохранять свою культурную идентичность. Следующий праздник намечен на 21 июня, это будет татарский Сабантуй.
Саша тратит на воплощение своих идей уйму времени.
– Для меня смысл жизни в том, чтобы радоваться самому и радовать других, аккумулировать энергию и создавать совместную радость. Мне не жалко времени, это то, ради чего нам дана жизнь. И это дает чувство счастья, единения в эмиграции, где у людей так много внутреннего одиночества, потому что все потеряли свой дом и свой круг.
Для Саши праздники – это попытка выстроить новую жизнь на новом месте, сродниться с людьми, оказавшимися рядом. Поэтому мероприятия бесплатные – для многих входная цена в 20-30 лари – серьезный барьер. А идея – в отсутствии барьеров, она выстрадана людьми, прошедшими через бедность и лишения.
Пасхальный концерт в руинах
Правда, мысль о билетах, пусть самых дешевых, иногда возникает – донаты ни разу не покрыли расходов. Нини мечтает, чтобы праздники не выбивали дыр в бюджете.
– Во время праздника ты на адреналине, это прямо зависимость, особенно Саша – праздничный наркоман, носится по стенке, а на следующее утро все лежат, даже иногда нет ресурса разговаривать. На завтрак молча выползают, потом засыпают прямо на стульях. И было бы классно, если бы эти усилия оценили.
Паше тоже этого хотелось бы, но главное для него – не это.
– Не таким одиноким и брошенным себя чувствуешь. В эмиграции, когда день за днём справляешься с лишениями, очень не хватает ощущения, что все не зря. Я заметил, что концерты, выставки, публичные активности как будто перестали работать. Сходишь, попляшешь – и приходишь опустошённым. Я ловил себя на том, что вот сижу я в баре, пью пиво, а кто-то где-то сейчас погибает. Не покидало ощущение притворства, пира во время чумы. А на праздниках Жучкина феста возникает всепоглощающее чувство настоящего, чувство единения и причастности, даже если это делается из последних сил и последних денег. Ради этого стоит продолжать.
Смотри также The Bell: из России с начала войны уехали более 660 тысяч человек